Безумие на Бали - Страница 47

Кали, ломая ногти, лихорадочно пыталась расстегнуть его одежду. Хасан грубо мял ее грудь. Она стонала от боли и одновременно от удовольствия.

Внезапно Хасан отклонился назад, потерял равновесие и свалился на земляной пол, увлекая за собой Кали. Она сильно ударилась головой о землю, в глазах у нее вспыхнул ослепительный свет, и она осталась лежать без чувств поперек тела Хасана. Обезумев от страсти, подогретой алкоголем, тот лишь мычал и тискал ее тело обеими руками.

Женщины теснились у приоткрытой двери, созерцая эту дикую сцену. Они были явно разочарованы. Внезапно одна из них, более пьяная, чем остальные, вошла в хижину и опустилась на корточки рядом с Хасаном. Она оттолкнула неподвижное тело Кали и начала раздевать палача. Словно по сигналу, остальные женщины толпой устремились вовнутрь, со смехом стащили с палача его лохмотья и через несколько мгновений раздели его догола.

Восхищенные женщины завопили, увидев его мужскую силу. Та, что вошла первой, начала грубо, но умело ласкать его. Хасан открыл глаза, пытаясь подняться, но не смог: у него слишком кружилась голова. Однако его тело явно реагировало на ласки. Обезумевшие женщины завопили от восторга.

Наиболее инициативная отдала отрывистый приказ остальным женщинам. Они бросились к Кали, приподняли ее за руки и за ноги, поддерживая ее бедра над телом Хасана. Кали застонала, пытаясь освободиться, но женщины с дьявольской точностью опустили ее на мужчину.

Почувствовав жестокую боль, Кали открыла глаза. Она была так возбуждена, что удовольствие мгновенно охватило ее. Женщины уже отпустили Кали. Чтобы сохранить равновесие, она обеими руками вцепилась в Хасана, до крови раздирая его бока. Тот застонал от боли. Он был совершенно пьян и не отдавал себе отчета в том, что занимается любовью с женой президента.

Кали широко открыла рот и исступленно закричала. У нее возникло такое ощущение, будто ее разрывают пополам, но одновременно ей хотелось, чтобы это состояние длилось вечно.

В конце концов, задыхающаяся и обессиленная, она свалилась набок. Женщины попятились к двери, у которой уже столпились пьяные бойцы. Поляна опустела, музыканты давно перестали играть. Все взгляды были устремлены на хижину. Никто не обращал внимания на Малко и Саманту, лежащих рядом с двумя трупами.

Молодой охранник, стоявший у порога хижины и пожиравший глазами обнаженное тело Кали, проскользнул вовнутрь. Хасан храпел. Охранник склонился над Кали и грубо овладел ею, совершая яростные, беспорядочные движения. Когда он поднялся, его место молча занял второй, второго сразу же сменил третий...

Придя в сознание, Кали обнаружила, что хижина пуста, если не считать спящего рядом Хасана. У женщины еще кружилась голова. Она с трудом встала и завернулась в разорванный саронг. Кали очень смутно помнила то, что с ней произошло. Об этом напоминала только боль во всем теле. Но одновременно с болью Кали чувствовала неизъяснимое блаженство.

Кое-как прикрыв грудь, она вышла из хижины. Снаружи ничего не изменилось. Пленники по-прежнему лежали на земле, музыканты снова играли, бойцы ждали дальнейших указаний...

Глава 16

Малко почувствовал, как чьи-то руки хватают его за одежду и поднимают на ноги. Окончательно очнувшись, он подумал: “Теперь наверняка все”.

Ноги у него не были связаны, и он попытался отбиваться, но четверо бойцов протащили его через всю поляну к “жертвенной” лестнице.

Кали появилась вновь – с блестящими глазами и вдохновенным выражением лица. Она что-то крикнула охранникам, и они подтолкнули к лестнице и Саманту. Ей предстояло умереть первой.

Саманту поставили на колени на серые каменные ступени. У Малко замерло сердце: через несколько минут она превратится в кусок мертвого мяса, который бросят в грязную воду пруда, к другим казненным.

Малко мысленно проклял и ЦРУ, и индонезийцев, и Кади, и безумца-президента, задумавшего эту так называемую революцию. Однако было уже поздно: Кали выхватила тяжелый паранг из рук человека, который пришел на смену Хасану, схватила немку за волосы и отклонила ее голову назад. Серые глаза Саманты были устремлены вдаль, на огромное старое дерево, возвышавшееся за развалинами храма.

Кали наклонилась к уху немки и объявила, что прежде чем обезглавить ее, она распорет ей живот и сунет туда живого кота, чтобы Саманта почувствовала, как кошачьи когти вырывают из нее жизнь.

Малко отчаянно подыскивал способ спасти Саманту и самому избежать смерти. У него оставались считанные секунды. Его феноменальная память работала как электронная машина, воспроизводя одно за другим все события, которыми было отмечено его пребывание в Индонезии. Механизм этой машины был парализован страхом, и все же где-то в темных уголках подсознания скрывалась уверенность: спастись можно.

Но как?

Память Малко нашла нужное звено в тот момент, когда паранг был уже занесен над Самантой. Он вспомнил свой разговор со стюардессой индонезийской авиакомпании.

– Кали! – крикнул он. – Вас обманули! Президенту вы больше не нужны, он уже нашел вам замену!

Жена президента на мгновение замерла с поднятым парангом, затем медленно опустила руку и со свирепым видом приблизилась к Малко. Он испугался, как бы она не убила его прямо сейчас за то, что он выставил ее перед всеми в качестве обманутой жены. Однако другого выхода он не видел.

– Что вы сказали? – ледяным голосом произнесла она. Малко пристально смотрел на нее, словно пытаясь загипнотизировать.

– Я сказал, что у вас появилась соперница, что вы недолго останетесь первой дамой страны...